Выбранная

В день славного преставления Святого Апостола Иоанна слушаем и читаем в церкви слова его писаний. Но и сама жизнь Святого Богослова – не просто иллюстрация к его посланию и Евангельскому свидетельству, но и живое их воплощение. Особенно это касается его главной и возлюбленной темы – темы любви, этой «песни песней» апостольского сердца.

Для нас, несомненно, чрезвычайно значима и назидательна жизнь человека, ставшего любимым учеником Христа. К тому же, как никто другой из учеников Господа, апостол Иоанн был не только апостолом любви, но и учителем любви. Слова «учитель любви» могут резать мирской слух, ведь мы привыкли судить о любви как о таланте души, в лучшем случае как о даре свыше, вообще же как о черте характера. Но тогда возникает вопрос: почему, если мы говорим об особом, индивидуальном таланте и даре, заповедь любви стала всеобщей заповедью для христиан, которую сам Господь назвал «первой и наибольшей», на которой «утверждается весь закон и пророки»? (Мф.22:38, 22:40). Св. апостол и Евангелист Иоанн всей своей жизнью убеждает, что любви не только можно, но и должно учиться и учить словом и делом. Больше того, это наиважнейшее дело жизни всякого православного христианина, от которого зависит его спасение и часто спасение его ближних. Как говорил преп. Анатолий Оптинский (Зерцалов): «Да и все-таки придется взяться за эту добродетель, а то и вовсе не спасемся». Вот именно «взяться», а не плыть по волнам чувств в надежде, что вынесет, ведь не злые вроде люди и доброе делаем.

Весьма часто на этом пути совесть усыпляют наши «добрые дела», о которых память услужливо напоминает подобно внутреннему фарисею. Следовало бы помнить, что по учению святых отцов добрые дела не те, что представляются нам таковыми, а те, которых Бог принял как добро, и тогда они становятся и принимаются Им «как добродетель». Бог оценивает наши добрые дела по намерению, по чистоте помысла и сердца, с которыми они совершаются. Но и этого недостаточно. Взвешиваются они и по нашей обращенности к Нему за помощью, сказавшему: «Без Меня не можете творити ничегосоже (Ин.15:5)». Вот почему даже людям добрым и любвеобильным необходимо «взяться» за возделывание такого дара, чтобы не уподобиться рабу неверному, зарывшему вверенный ему талант в землю.

Конечно, чем искренней и бескорыстней любовь, тем она чище, и, удивительным образом, тем меньше человек помнит о её делах. Но как же тогда быть сердцу сухому, от природы черствому и даже по словам старцев вовсе «дурному». Да, здесь нам предстоит особый внутренний подвиг. Старцы советовали в таком случае принуждать себя к делам любви не из тщеславия или ожидания наград и благодарности, а по чувству христианского долга. Тогда Дух Любви при долговременном и терпеливом усилии над собой постепенно прививается душевному складу человека. Старец Амвросий Оптинский в подобных случаях советовал: «Любовь, конечно, выше всего. Если ты находишь, что в тебе нет любви, а желаешь ее иметь, то делай дела любви, хотя сначала без любви. Господь увидит твое желание и старание и вложит в сердце твое любовь». Преп. Макарий Оптинский писал монахине одного из монастырей: «То, что тебя не любят, не от тебя зависит, а их любить состоит в твоей воле и есть твоя обязанность», и далее напоминает, что это – заповедь Господа. Тот же старец пишет: «Когда не имеем любви, то должны о сем каяться и себя укорять, что посланные случаи к нашему обучению не только не обращаем себе в пользу, но еще и вредимся ими». Из контекста письма ясно, что речь идет и об отношении к людям нам неприятным, нас раздражающим и просто врагам, и даже в первую очередь к ним. «Милость и снисхождение к ближним и прощение их недостатков есть кратчайший путь ко спасению» (преп. Амвросий Оптинский).

Оптинские старцы говорили, что «любовь не только более нашей молитвы, но и выше всех жертвоприношений». В связи с этим вспоминается слова старца схимонаха Иоанна (Ряховского) – «послушание выше молитвы, но без молитвы не исполнить послушания». Жизнь апостола Иоанна, великого молитвенника и Богослова свидетельствует, что нет большей добродетели, чем любовь, но достигнуть ее, не молясь, невозможно.

Любовь больше других добродетелей, она и достигается особенным трудом сердца, которое искушается собственной неподатливостью и окамененностью. С приходом на землю Господа нашего Иисуса Христа Бог пишет свои заветы не на каменных плитах, но «на плотянных скрижалях сердца»(2Кор.3:3-4). Вспомните беседу Преп. Серафима с Николаем Александровичем Мотовиловым в зимнем лесу, где он советовал ему с особым внимание отнестись к той добродетели, которая приносит ему преимущественно большую духовную радость и благодатный мир. В нашем случае применима и «обратная перспектива» - когда мы думаем или поступаем против заповеди любви к Богу и ближнему, то холодность и окаменелость сердца возвещают нам об этом с духовной неизбежностью.

Как есть ложное смирение, существуют и специальные вражии сети для любви – это лицемерие, корысть, желание нравиться и снискать ответную любовь либо похвалу. От одного из таких соблазнов, свидетелем которого можно стать в храме или повседневной жизни, предостерегает преп. Амвросий Оптинский. «Заботливость твоя об успокоении М. N. простирает до излишней крайности, и чувство в тебе это смешанное с некоторою тонкою прелестью — предполагать успокаивать ближнего тогда, когда нас об этом не просят, и, может быть, надобности в этом не будет. Когда же на самом деле придется показать любовь к ближнему, тогда окажутся у нас совсем иные чувства, и язык наш возглаголет совсем не то…». А вот еще одно предостережение от прелести внешне прямо противоположной такой хлопотливо-суетной любви: «В последнем письме вашем вы... опять о любви Божией говорите... Мы вам уже писали, сколь высока есть добродетель — любовь Божия, и оная не может быть без любви ближних, по слову святого Апостола: «аще люблю Бога, а брата своего ненавижу, ложь есть» (Ср.: 1Ин. 4, 20). Надобно достигать до любви чрез хранение заповедей Божиих и чрез страх Божий, а не мысленным к Нему восхождением (преп. Макарий Оптинский).

Св. Апостол и Евангелист Иоанн свидетельствовал о Сыне Божием «в духе и истине», показал победу Любви над страхом, оставшись со Христом до смерти Крестной, претерпел гонения, мучения, многие труды, движимый Любовью и ради Любви. Его жизнь, как и жизнь его собратий апостолов, с постоянной силой возвещает нам, что нет любви без жертвы. И это – главный для нас урок на пути стяжания и служения любви. Любовь и есть «выше всех жертвоприношений», потому что она - главная жертва человека Богу и ближнему, даже до смерти.