Святая царственная страстотерпица Ольга, она же Великая княжна Ольга Николаевна Романова (03.11.1895 – 17.07.1918 гг.) – старшая дочь последнего российского императора Николая II; погибла вместе с семьей от рук безбожников в застенках Ипатьевского дома. Небесная покровительница женщин своего имени. Память – 17 июля, 7 февраля (в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской), 10 июля (в Соборе Санкт-Петербургских святых), 5 февраля (в Соборе Костромских святых), 11 февраля (в Соборе Екатеринбургских святых).

Днесь, благовернии людие, светло почтим седмерицу честную царственных страстотерпец, Христову едину домашнюю Церковь: Николая и Александру, Алексия, Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию. Тии бо, уз и страданий многоразличных не убоявшеся, от богоборных смерть и поругание телес прияша и дерзновение ко Господу в молитве улучиша. Сего ради к ним с любовию возопиим: о святии страстотерпцы, гласу покаяния и стенанию народа нашего вонмите, землю Российскую в любви к Православию утвердите, от междоусобныя брани сохраните, мир мирови у Бога испросите и душам нашим велию милость.

Из службы св. царственным страстотерпцам, тропарь (глас 4)

Судьба Великой княжны Ольги Николаевны Романовой изначально складывалась довольно удачно. Счастливое детство, любовь к учебе, искренняя привязанность к ближним. Ей предстояло стать женой монарха. Однако история внесла свои коррективы, несправедливо загубив ее юную жизнь, но возвысив чистую душу.

Первый годы великой княжны

Даже сегодня смотря на ее лицо невозможно не умилиться. Полные радости глаза, тонкая линия губ. Нежные черты лица и фигуры. Но совсем неожиданно приходит осознание – эта девушка была убита. Застрелена с особым рвением и совсем ни за что!

Родилась св. Ольга 3 (15) ноября 1895 г. в императорской семье Николая II и Александры Федоровны. На следующий день девочка была крещена протопресвитером Иоанном (Янышевым), и, по окончании церемонии, царица возложила на маленькую княжну красную ленту ордена св. Екатерины.

Ольга, первенец и любимица отца, росла веселой и подвижной. Николай II не скрывая гордости делился своими воспоминаниями, что Ольга не плакала на крестинах, вела себя культурно, и при этом оставалась весьма любопытной.

Весной 1897 г. у Ольги появилась первая сестра. Царственная чета очень любила книги А.С. Пушкина, поэтому немудрено, что вторую дочь, согласно «Онегину», назвали Татьяной. По воспоминаниям, великие княжны были не разлей вода, играли, читали и рисовали вместе. Александра Федоровна уже с малых лет приучала дочерей к рукоделию. Сестры, научившись уверенно держать пяльцы и спицы, сами начали мастерить одежду для любимых кукол. Вечер, как правило, проходил с матерью за чтением сказок. Ольга нередко удивлялась, почему рядом нет отца, однако вскоре поняла – папа на работе.

Прошло время и юным цесаревнам настало время учиться. В список их обязательных предметов входили грамматика, арифметика, иностранные языки. Знания давались Ольге легко. Именно из-за этого, отмечал Пьер Жильяр, учитель девочек, великая княжна стала немного лениться, что, однако, не вредило усвоению материал. Но особо он вспоминал их первую встречу. «Ольга, девочка десяти лет, очень белокурая, с глазками, полными лукавого огонька, с приподнятым слегка носиком, рассматривала меня с выражением, в котором, казалось, было желание с первой минуты отыскать слабое место, но от этого ребёнка веяло чистотой и правдивостью, которые сразу привлекали к нему симпатии».

Пример для младших

Время на шалости практически не осталось. Ольга и Татьяна, как старшие сестры помогали родителям в воспитании младших детей: Марии (р. 1899 г.) и Анастасии (р. 1901 г.). Императрица Александра твердила, что Ольга должна подавать лишь положительный пример. Старшая дочь искренне выполняла все просьбы матери. Однажды Александра Федоровна в письме мужу поделилась: «Ольга шалила, сидя на маленьком столике, пока преблагополучно не сломала его». А фрейлина Софи Буксгевден вспоминала, что бедным учителям приходилось испытывать на себе множество всевозможных шуток Ольги, которые она изобретала специально. Вообще, императорских детей всегда выделяла природная веселость. Они все вместе играли и учились. Старшие присматривали за младшими. Спали все четверо в одной комнате на походных кроватях. Даже одевались юные цесаревны одинаково. Но содержание письменных столов у всех было разным – любимые книги, акварели, гербарии, альбомы с фотографиями, иконы. Каждая из княжон старательно вела дневник. 

Великие княжны (Ольга - крайняя слева)

Гувернантки также учили цесаревен манерам, танцам и этикету. Не забывали про спорт. Девушки отлично плавали, играли в теннис и ездили верхом.

Отцовская отдушина

Время шло, и из некрасивой девчушки Ольга превратилась в обаятельную, миловидную девушку со свежим лицом, пышными светло-русыми волосами и смеющимися голубыми глазами. Помимо хорошеющей внешности появился еще один значимый для Ольги Николаевны плюс: она стала проводить больше времени с отцом. Государь брал ее на богослужения, смотры. В 1909 г. он назначил великую княжну шефом третьего полка Елизаветградских гусаров. Возможно, что Николай II видел в дочери некую отдушину от навалившихся на него трудностей. Ведь на дворе шла Русско-японская война.

Не смотря на то, что венценосные родители пытались создать для своих детей тихую и спокойную среду, великие княжны вскоре на себе ощутили ее суровость.

В 1911 г. они стали свидетелями покушения на Петра Столыпина, тогдашнего премьер-министра империи. По воспоминаниям Его величества, царь с Ольгой и Татьяной едва покинули театральную ложу, как услышали громкий глухой звук. Обернувшись, семья увидела, как окровавленный Столыпин медленно осел в кресло и пытался расстегнуть на себе китель.

Сестра Милосердия царских кровей

А в 1914 г. началась Первая мировая война. На волне поднявшегося патриотизма императрица Александра Федоровна и ее дочери Ольга и Татьяна отправились работать в лазареты Царского Села сестрами милосердия. Царским указом во всех дворцах были открыты склады Её Императорского Величества, которые снабжали армию бельём и перевязочными средствами. На деньги семьи были оборудованы санитарные поезда, подвозившие раненых в районы Москвы и Петрограда. Меню императорского стола было сокращено, ибо часть продуктов уходило в госпиталя. Императрица заявила, что не сошьет ни себе, ни дочерям не одного нового платья, кроме сестринских форм. Личные деньги членов семьи уходили на благотворительность. Вскоре был открыт комитет Её Императорского Высочества великой княжны Ольги Николаевны для оказания помощи семьям солдат. На его заседаниях старшая дочь царя присутствовала лично.

Работы в лазаретах хватало. Из Татьяны Николаевны вышла спокойная и дельная хирургическая сестра. Ольга же долгого присутствия на операциях не выдерживала, потому стала помогать другим медсестрам в уходе за бойцами. По словам очевидцев, великие княжны исполняли всё, что приказывали доктора, в том числе прямо на вокзале мыли ноги раненым, чтобы предотвратить заражение крови. Встречая на вокзале новых раненых, доставленных прямо с фронта, княжне не раз приходилось сопровождать их, ухаживать за ними. Однако, себя княжны выдавали редко, на равных общаясь с простыми русскими солдатами. После работы в госпитале Ольга помогала младшим сёстрам Марии и Анастасии шить и вязать тёплые вещи для действующей армии.

«Мой дом – Россия…»

В январе 1916 года, когда Ольге было уже 20 лет, начались разговоры о том, чтобы выдать её замуж за великого князя Бориса Владимировича, но императрица была категорически против. Она с возмущением писала: «Мысль о Борисе слишком несимпатична, и я уверена, что наша дочь никогда бы не согласилась за него выйти замуж. Чем больше я думаю о Борисе, тем более я отдаю себе отчёт, в какую ужасную компанию будет втянута его жена...» Великий князь Борис был старше Ольги на целых восемнадцать лет и «славился» в роду Романовых мимолетными интрижками и громкими кутежами. Душевный покой дочери для царицы был дороже косых взглядов и светских пересудов. Ольга жаждала женского счастья, которое, к сожалению, обошло её стороной. Родители сочувствовали ей, но задавались вопросом: есть ли пара, достойная их дочери? Даже старый камердинер императрицы Волков, замечал: «Какое время пришло! Замуж дочек пора выдавать, а выдавать не за кого, да и народ-то всё пустой стал, «махонький»». 

Конечно же, рассматривались и зарубежные кандидатуры. Для Ольги таким человеком стал наследник румынского престола, будущий король Кароль II. Однако в разговоре с Пьером Жильяром Ольга четко дала понять, что за границу она не собирается. «Если я этого не захочу, - говорила она учителю, - этого не будет. Папа обещал не принуждать меня, а я не хочу покидать Россию. Я буду чужой в моей стране, а я русская и хочу быть русской! Мой дом – Россия, здесь я и останусь».

Тобольская ссылка

После начала Февральской революции 1917 года, император Николай II подписал манифест об отречении от престола. Ольга с пониманием отнеслась к поступку отца. Однако в душе она тяжело переживала это событие, её здоровье сильно расшаталось, Ольга стала часто болеть. Первой из сестёр она заразилась корью, которая перешла в тиф и протекала при высокой температуре. Тяжело было перенести и то, что близкие люди в неприятную минуту полностью отвернулись от царской семьи. В августе 1917 г. по решению Временного правительства император и его семья были отправлены в Тобольск, где провели восемь месяцев.

Первое время, приблизительно месяца полтора, было едва ли не лучшим в заключении царской семьи, жизнь, несмотря на определенные трудности, текла ровно и спокойно. «Заготовить дрова для кухни и дома, - вспоминал Пьер Жильяр, - было нашим главным развлечением на воздухе, и даже великие княжны пристрастились к этому новому виду спорта. Днём опять прогулка, если не очень холодно. В комнатах очень холодно; в некоторых только шесть градусов (спальня великих княжон – настоящий ледник). Сидели в толстых вязаных кофтах и надевали валенки. Главным фоном этой жизни была тоска, горькое чувство заброшенности , а отсюда – желание хоть чем-нибудь развлечь себя. Устроили, было, качели – но солдаты штыками вырезали на них совершенно непозволительные надписи. Сами сложили ледяную гору, которая явилась громадным развлечением для княжон, но через месяц солдаты кирками ночью разрушили её, будто на том основании, что, поднимаясь на эту гору, княжны оказывались уже вне забора, на виду у публики. Вечерами собирались всей семьёй с оставшимися им верными друзьями. Великая княжна Ольга играла на рояле, император читал. Часто дети ходили в караульное помещение, они любили разговаривать с солдатами охраны, расспрашивали их о семьях».

Жизнь в Ипатьевском доме

Вскоре стало известно, что из-за наступления Чехословацкого корпуса и Сибирской армии на Восточном фронте, Николай II, Александра Федоровна и Мария Николаевна должны быть перевезены в Екатеринбург. Остальные дети ввиду слабого здоровья были вынуждены остаться в Тобольске. Караулы при оставшихся узниках были заняты латышами во главе с кочегаром Хохряковым и бывшим жандармским сыщиком Родионовым. Обращение с великими княжнами становилось более возмутительным. Им запрещали закрывать на ночь дверь спальни, чтобы солдаты могли войти и видеть, что происходит в помещении. Великим княжнам нельзя было без разрешения не только выходить гулять, но и спускаться на нижний этаж.

В Тобольске, великая княжна Ольга Николаевна Романова написала завещание от имени императора-отца (вероятно, она сама думала также). В нем написано: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили и за себя, и помнили, что то зло, которое сейчас в мире будет ещё сильнее, но не зло победит зло, а только – Любовь...».

20 мая 1918 года три великие княжны и царевич Алексей, в сопровождении нескольких членов свиты, наконец, покинули Тобольск. Издевательства конвоя над ними продолжалось и на пароходе. К открытым дверям кают великих княжон были приставлены часовые, так что они даже не могли переодеться. Вся провизия, присланная жителями Тобольска и монастырём, была тотчас отобрана. Под усиленным конвоем арестованных провели к спецпоезду, который ночью 24 мая прибыл в Екатеринбург. Оставшиеся 53 дня жизни в Екатеринбурге стали для великой княжны Ольги днями физических лишений, невыносимой нравственной пытки, издевательства охраны, полной оторванности от мира, обречённости и вечной тревоги. Царскую семью разместили в верхнем этаже реквизированного особняка горного инженера Ипатьева. Великие княжны занимали комнату с одним окном, выходящим на Вознесенский переулок, рядом с комнатой Их Величеств, дверь из которой была снята. Первые дни кроватей в их комнате не было, спали прямо на полу, на соломенных тюфяках. Ольга редко выходила на прогулки и проводила большую часть времени рядом с братом Алексеем.

Никаким физическим трудом членам семьи заниматься не позволяли. Еда приносилась из советской столовой, позже было разрешено готовить дома. Обед был общий с прислугой и красноармейцами. Солдаты входили в комнаты, занятые царской семьёй, когда хотели. Внутри помещения и снаружи постоянно стояли часовые. Когда княжны шли в уборную, красноармейцы шли за ними, всюду писали разные мерзости, залезали на забор перед окнами царских комнат и пели непристойные песни. Постоянно крали мелкие вещи, по вечерам великих княжон заставляли играть на пианино.

Зверская расправа

4 июля 1918 г. охрана царской семьи была передана члену коллегии Уральской областной ЧК Якову Юровскому. Уральский военный комиссар Федор Голощёкин выехал в Москву для решения вопроса о дальнейшей судьбе царской семьи. Уралсовет на своем заседании 12 июля 1918 г. принял постановление о расстреле, а также о способах уничтожения трупов. В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. Романовы долго не ложились спать. В половине второго ночи Юровский разбудил доктора Боткина, приказав ему отвести царскую семью в подвал. Со второго этажа туда спустились семеро членов семьи – император Николай II, императрица Александра Фёдоровна, их дети Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей, а также лейб-медик Евгений Боткин, камер-лакей Алексей Трупп, горничная Анна Демидова и повар Иван Харитонов. По воспоминаниям Я.М. Юровского, Романовы до последней минуты не подозревали о своей участи. Когда все разместились в комнате, Юровский зачитал резолюцию о том, что Совет рабочих депутатов принял постановление о казни, и расстрельная команда открыла огонь. Ольга погибла под первыми выстрелами. Не спасли её даже вшитые в корсет украшения. Впрочем, Юровский в своих воспоминаниях рассказывал, будто после первых выстрелов в грудь все четыре девушки остались живы. Расстрельная команда добила их штыками и выстрелами в голову. После расстрела в комнату внесли простыни с кроватей княжон и в них перенесли трупы в грузовик, припаркованный у дома. После этого тела вывезли за город и сбросили в заброшенную шахту близ деревни Коптяки. После неудачной попытки обрушить шурф, было решено достать трупы на поверхность и сжечь их. Тела были похоронены в первом попавшемся месте в болоте у дороги. Пока готовилась новая могила, чекисты сожгли два трупа – царевича и горничной. На месте сжигания вырыли яму, сложили кости, заровняли, снова зажгли большой костёр и золой скрыли все следы. Прежде чем сложить в яму остальные тела, их облили серной кислотой, яму засыпали, завалили шпалами и утрамбовали. В этом месте, обозначенном как Поросёнков Лог, расстрелянные были захоронены окончательно.

Храм на Крови в г.Екатеринбурге на месте Ипатьевского дома

В июле 1991 г. в результате раскопок на свет предстали останки царской семьи. Многочисленные эксперты подтвердили это. 17 июля 1998 г., в 80-ю годовщину расстрела царской семьи, останки членов императорской семьи были захоронены в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.

Великая княжна Ольга Николаевна была канонизирована в сонме Страстотерпцев вместе с семьёй в 1981 г. Русской православной церковью за границей, в августе 2000 г. – Архиерейским собором Русской православной церкви.